— Дэн, ты хорошо себя чувствуешь? — мысли сами слагались в слова.
— Нормально, Брайан. А ты?
— Пока живой, — угрюмо подумал Рафт. — Со мной Жанисса.
— Хорошо. Она успела кое-что рассказать мне, а еще больше я узнал от Паррора.
— Скажи, он использовал какие-нибудь… фокусы?
Крэддок оскалился в усмешке.
— Можно сказать и так. Это самый опасный тип, которого я когда-либо встречал. Тебе не следовало идти за мной, Брайан.
— Нужно было рассказать мне обо всем в госпитале, когда Паррор только появился, — возразил Рафт. — Ну ладно, дело сделано. То, чем мы должны заняться сейчас…
— Я не знал, — прервал его Крэддок. — Когда Паррор привел да Фонсеку в госпиталь, я понятия не имел, что происходит. Когда он показал мне мой дневник, я был настолько ошеломлен, что…
— Ты уже бывал здесь?
— Да. Тридцать лет назад по нашему времени и, может, сто миллиардов лет по времени Паитити. Время — величина переменная. Я нашел здесь Пламя…
— Расскажи ему, — промелькнула нетерпеливая мысль Жаниссы.
Крэддок кивнул.
— Да, наверное, так будет лучше, хотя тридцать лет назад я не представлял, во что ввязываюсь. Я был очень молод, изучал секреты снадобий, которыми пользовались местные индейские колдуны. И вот тогда я наткнулся на невидимую дорогу — она еще не была закрыта. Вход был широко распахнут, а потом оказалось, что это ловушка.
— Ловушка?
— Расставленная судьбой, — пришла угрюмая мысль Крэддока. — Я шел вперед, миновав по пути пещеру, населенную чудовищами, пока не оказался в месте, где дорога раздваивалась. Один путь ведет в Паитити, второй — к тому, что индейцы называют Курупури.
— А Пламя, — заметил Рафт. — Что это такое?
— Не знаю. Какая-то разновидность энергии. Возможно, оно живое. Однако, наверняка оно было рождено не на Земле. Паитити находится в метеоритном кратере, Брайан, и мне кажется, Курупури прибыл на нашу планету вместе с метеоритом. Может, он сам и был метеоритом. Это сама жизнь.
— Творец и разрушитель, — тихо вставила Жанисса.
— Разрушитель? Да. Существуют формы энергии, о которых мы ничего не знаем. Лишь иногда мы наблюдаем их через телескопы внутри огромных туманностей, удаленных от нас на много световых лет — сгустки первичной энергии, рожденной в межзвездном пространстве, где такая страшная сила может существовать, никому не причиняя вреда. Безвредное существование чего-то подобного на планете совершенно невозможно, разве что она находится еще в газовой или жидкой форме. То, что века назад упало с метеоритом на Бразилию, и является источником жизни, Брайан.
— Живое существо?
— Да, но слишком огромное, чтобы мы смогли вообразить его себе или измерить. Тебе известна теория Аррениуса, предположившего, что жизнь попала на Землю в виде спор, передвигающихся в пространстве под давлением света. Ну что ж, идея неплоха, но что дало жизнь этим спорам? Тут мы имеем дело со старой проблемой курицы и яйца, правда, слегка модифицированной. Споры могут представлять собой пыль, побочный продукт образования туманностей. А может, безумствующая в пространстве беспокойная сила наделена возможностью создавать жизнь из пыли далеких галактик? Не знаю. Это просто теории, не больше. Однако не подлежит сомнению, что энергия, волновая и корпускулярная, каким-то образом связана с этим. — Усталое лицо Крэддока оживилось. — И вот маленькая частица такой энергии упала на Землю вместе с метеоритом. Вероятно, она была совсем микроскопической, потому что большая просто уничтожила бы планету. Я догадывался о чем-то подобном, а кое-что узнал из старых записей, которые нашел в Паитити.
— Записи? А кто их оставил?
— Тогда я этого не знал. В долине не было никого, кроме птиц, насекомых, пекари, тапиров и ягуаров. Обрати внимание на ягуаров, Брайан, это очень важно. Так вот, я обнаружил эти записи в замке, являющемся ныне собственностью Паррора. Язык их слегка напоминал индейский — думаю, именно здесь следует искать его истоки. Как бы то ни было, мне удалось узнать правду. Курупури дал жизнь всему Паитити. Слабое прикосновение его энергии превратило долину Амазонки в самое плодородное место на всей Земле.
Рафт кивнул.
— Продолжай. Как все это происходит?
— По принципу цикличности. Свои циклы имеют солнца, гиганты и карлики, имеют их и туманности, хотя наша жизнь слишком коротка, чтобы мы смогли это заметить. Когда Пламя достигает максимальной силы, оно высвобождает особый вид энергии. И результат получается потрясающий.
— Ускоряется время?
Крэддок медленно покачал головой.
— Нет, изменяется метаболизм. Темп роста невероятно ускоряется. Не только у людей или млекопитающих, но у любого живого существа. Когда Пламя проявляет максимальную активность, человек может родиться, прожить всю жизнь и умереть в течение всего одной секунды. Это мгновение будет для него временем жизни.
Мертвые предметы не подчиняются его силе, это очевидно. Излучение не может заставить камень разрушаться быстрее, изменяются только живые клетки, мир растений и животных. Именно это и произошло тогда.
— Пламя проснулось, — добавила Жанисса. — И под его лучами ожило все.
— Да. Очень давно. Но этот цикл имел нормальное течение. Первая Раса, построившая все эти замки, жила тут и эволюционировала, пока жило Пламя, жили и они.
Но когда сила Пламени спадает ниже определенного уровня, действие его лучей становится вредным. Клеточная материя может подвергаться стимуляции, но с тем же успехом в ней могут развиваться обратные процессы. Вместе с ослаблением Пламени начинается регресс, странный и ужасный.
— Я видел остатки Первой Расы, — вспомнил Рафт. — Чудовища в пещере.
— Да. Они знали о приближающемся конце и пытались помешать этому. Они обнаружили способ пробуждения Пламени еще до окончания цикла, но не использовали его, поскольку он был сопряжен с серьезной опасностью. Окажись они недостаточно точны, выйди Пламя из-под контроля, и это означало бы всеобщую гибель. Ничто не смогло бы сдержать безумствующего излучения. В одно мгновение Пламя поглотило бы самое себя, и вся жизнь в Паитити тут же исчезла бы.
— Значит, они не рискнули.
— Да. Они выжидали. Каждое поколение считало, что еще успеет прожить свою жизнь, каждое поколение перекладывало проблему на плечи своих детей. А потом и дети их думали точно так же. В конце концов наполовину одичавшие люди стали слишком глупы, чтобы что-либо понимать. У существ, составлявших некогда Первую Расу, осталась лишь память о Пламени. Они сумели найти дорогу и пещеру, в которой ты их видел. Близость излучения поддерживает их в живых, поэтому они никогда не покидают этого места.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
